Владимир Колычев - Всем женщинам должен [сборник]
Саквояж был в тайнике. Жорж вытащил его, открыл. Из груди вырвался стон. Саквояж доверху был набит этикетками.
Цент открыл глаза, какое-то время тупо смотрел перед собой, затем резко повернул голову к Баксу. И болезненно сморщился. Видно, резкое движение вызвало приступ боли.
— Привет, меня Бакс зовут.
— Меня сейчас рубли больше интересуют.
— Рубли у тебя под ногами.
Цент взял саквояж, поставил его на колени, открыл.
— Это не сон? — спросил он, вытаскивая пачку денег.
— Нет. Это бред. Последствия черепно-мозговой травмы.
Цент зажмурил глаза, но этого ему показалось мало, и он ущипнул себя за щеку. Открыл глаза, деньги не исчезли.
— И все равно ты в бреду, — каверзно усмехнулся Бакс. — Знаешь, почему? Потому что не сказал мне спасибо. Я, можно сказать, от смерти тебя спас…
— От смерти? — Цент провел рукой по голове и скривился, нащупав огромную шишку.
— «А» упало, «Б» пропало, что осталось на трубе?
— На какой трубе?
— На той, с которой на тебя «И» упало… И на Жоржа упало, и на его сучку. Всех завалило…
— Да, помню, завалило, — кивнул Цент.
— А деньги в машине лежали. Я их на этикетки обменял. Все по-честному. А тебя в машину затащил.
— Спасибо тебе, брат!
— Свершилось! — засмеялся Бакс.
— Значит, деньги у нас?
— Ну, если это не бред…
Цент застыл в раздумье, глядя на Бакса. А вдруг деньги действительно плод больного воображения?
— Бред будет, если мы деньги привезем, а там менты.
— Где там? — не понял Цент.
— У Каура!
— Ну да, менты нас реально пасут…
— Знаешь, почему камбала плоская?
— Знаю.
— Я не хочу, чтобы на меня кит навалился…
— И я не хочу.
— Надо в нейтральном месте деньги передать. Позвоним Кауру, пусть подъезжает.
— Куда?
— Ну-у… — задумался Бакс. — А хотя бы к моей теще!
— К Зое? — нахмурился Цент.
— К Зое Павловне.
Бакс представил, как он откроет саквояж, вывалит на стол деньги. Объяснять он ничего не станет, просто покажет, и пусть Зоя Павловна думает, что зять у нее — богатей. А если еще и Юля увидит… Но вряд ли Юля дома. Скорее всего, в городе со своими мажорами пропадает. Именно поэтому с Зоей Павловной нужно плотно пообщаться. Узнать, с кем дружит Юля, и оскопить счастливчика под ноль.
— Ну, можно…
Бакс недовольно глянул на Цента. И с ним нужно что-то делать, чтобы не раскатывал губу на Юлю.
Жорж стоял возле машины и смотрел на саквояж с этикетками. Так хотелось испепелить его взглядом… Можно было просто сжечь — с помощью бензина и спичек, но деньги этим не вернешь.
— Может, догоним и вернем? — спросила Анжела.
Одной рукой она обнимала несчастного Яшу, другой прикладывала к голове лед. Хорошо ее шарахнуло, но это не смертельно.
— Яшу вернула? — спросил Жорж.
— С Яшей все в порядке, — улыбнулась она.
— Ну, счастья вам и удачи!
Жорж захлопнул дверцу, обошел машину, сел за руль. Все, хватит с него! Он о счастливом будущем думает, а эта дура — о своем недомерке. И чем все это закончилось! Ни работы у него теперь, ни денег!..
Он ждал, что Анжела попытается остановить его, но она даже не тронулась с места. Только рукой помахала.
Проезжая мимо заправки, Жорж заметил знакомую «двушку». Геннадий Васильевич с унылым видом брел от кассы к машине. И от него ушли деньги, потому и выглядел он так пришибленно. Но так и у Жоржа настроение не лучше.
А может, Гена грустил о своих этикетках?
Жорж остановился, схватил саквояж, вышел из машины. Гена заметил его, насторожился. Жорж молча поставил саквояж на крышу «Жигулей» и повернулся, чтобы уйти. Но тут его будто молнией пронзило. А вдруг в саквояже деньги?
Он схватил саквояж. Но и Гена, не будь дураком, тоже вцепился в сумку. Жорж чувствовал в себе силы выиграть поединок, но на помощь мужу пришла жена, и чаша весов склонилась в их сторону.
Саквояж уже выскальзывал из рук Жоржа, когда подоспела Анжела. Яша почему-то встал на сторону Гены, но Анжела не оставила им шансов. Она помогла Жоржу вырвать саквояж, он открыл его и шумно вздохнул. Не было там денег, только этикетки…
— Ничего, что-нибудь придумаем, — с досадой глянув на Яшу, сказала Анжела.
Жорж бросил саквояж себе под ноги, обнял ее за талию, и они побрели к машине. На Яшу махнули рукой. Но стоило им сесть в джип, как он запрыгнул в салон вслед за ними. И вид у него был, как у брошенной собачонки. Жорж вздохнул, глянул на Анжелу. Она снова с ним, и это здорово, но почему и Яша здесь?..
Каур ничего не понимал. Какая Низинка? Какая Зоя Павловна? И почему он должен ехать к ней за деньгами?.. Менты снова могут накрыть их лавочку, это понятно. Но почему именно в Низинку? Других мест, что ли, нет?..
— Бакс жениться собрался, — сказал Цент.
— На Зое Павловне?
— Нет, на Юле. А Зоя Павловна — его будущая теща.
— Красивая?
— Да ничего… Немолодая, правда, но еще в соку!..
— Кто немолодая, Юля?
— Нет, Зоя Павловна. А Юля молоденькая.
— Красивая?
— Красивая!
— Это хорошо, — возбудился Каур.
Действительно, почему бы не съездить в гости к женщине, у которой молодая и красивая дочь?..
Саквояж с этикетками так и остался стоять на заднем сиденье. Гена на него даже не глянул. Не до этикеток сейчас. Ситуация аховая. Огурцы накрылись медным тазом, о деньгах осталось лишь приятное воспоминание, а теперь еще и бандиты на хвосте. Гена даже домой боялся возвращаться, но тяга к родной земле оказалась сильнее страха.
Жучка выскочила из будки, бросилась к хозяину, радостно виляя хвостом. Живая собака, значит, бандитов в доме нет. И все равно, прежде чем зайти в дом, Гена выдернул из колоды топор.
Действительно, в доме никого не было. Так же пусто и в сарае — ни людей, ни огурцов.
И в огороде никого. И ничего. Теплицы разобраны, составные каркаса и укрывные листы свалены в кучу. И огород перекопан.
— Батюшки, что здесь такое? — всплеснула руками Зина.
Гена поднял с земли один осколок стекла, другой.
— Это Зойка… — сказал он. — Банки нам вернула.
— Она ж всю землю нам загадила! — хныкающим голосом сказала Зина.
— А не надо было банки ей в огород швырять.
— Ну ничего, она еще за это ответит! — зло процедила сквозь зубы Зина.
Гена вздохнул. Жена заварила эту кашу, и ее нужно было наказать за безобразие. Но Зойка тоже должна ответить за беззаконие. И если Зина что-то задумала, он поддержит ее. Хотя и не должен этого делать…
Табачный успокоился, даже слова насчет Каура не сказал. И от самодеятельности Юру не удерживал. Но и разрешения на проведение мероприятия не дал. А взять группу захвата без его разрешения Плошников не мог. Хорошо, Витя Сумарин согласился помочь, отгулом ради этого дела пожертвовал…
Но Сумарин появился уже в процессе. Юра перехватил бандитов Каура, поехал за ними. Они привели его в Низинку, в пятьдесят первый дом. Юра даже успел заметить, как они вынимали из машины коричневый саквояж. Интуиция подсказывала, что там деньги. И очень не терпелось в этом убедиться.
И все же Плошников не торопился. Он ждал, когда подъедет Каур. А он должен был появиться. Плошников почему-то был в этом уверен.
Сумарин подъехал на машине, которую оставил у сельпо. К машине Плошникова он подошел пешком. Сел, закурил, Юра объяснил ему ситуацию, изложил свои соображения.
— А почему ты думаешь, что Каур будет здесь?
— Ты же знаешь, чутье меня редко подводит.
— Да, только деньги от тебя уплывают, — усмехнулся Сумарин.
— Ну, и на старуху, знаешь ли, бывают огурцы…
— Ты не об огурцах думай, — сказал Сумарин. — А о деньгах… И не факт, что Каур будет здесь…
В кармане у Плошникова зазвонил телефон. На связь вышел Алик.
— Деньги нашлись, — сказал он. — Поселок Низинка, дом пятьдесят один. Каур едет туда…
Юра выслушал Алика, выключил телефон и торжествующим взглядом посмотрел на напарника.
— Поселок Низинка, дом пятьдесят один. Ждем Каура!
— Информация точная? — спросил Сумарин.
— Точнее не бывает.
— Может, спецназ подключим?
— Я не могу, — вздохнул Плошников.
Все у него есть, и неплохой послужной список, и секретные агенты, которые снабжают его информацией, а полицию специального назначения он привлечь к делу не может. Лимит доверия исчерпан. И все из-за проклятых огурцов… Но, может, сегодня ему наконец улыбнется удача?
— Я могу, — кивнул Сумарин и полез в карман за телефоном.
Юра пожал плечами. Если у него есть возможность, то почему бы не воспользоваться? Со спецназом было бы легче…
Холодная самогоночка хорошо шла под сало и огурчики. Зоя Павловна только успевала подливать. А пахан все не ехал. Вечер уже на дворе, темнеет. Весь день его, считай, прождали. Хорошо, Зоя Павловна блеснула гостеприимством.
